Сердечная страсть казаков к письмам (так называли тогда карты) оставила след в живописи. В XVII-XIX веках не было если не дома, корчмы, то села или хутора наверное, где висела бы, по определению Платона Белецкого, «светская народная икона Казак Мамай». Татьяна Марченко, автор книги «Казаки-Мамаи», среди вещей «казака — души правдивой», которые являются составляющими композиции, называет карты для игры.
Так, на Мамаю (XIX век) из фондов Национального художественного музея кроме коня вороного, кобзы, шапки, сабли, пистолет, рюмки, кружки лежат карты: туз жира и шестерка вина (масти французские) — «старшая» и «младшая». Ли намек на суету, fatum, текучесть земного бытия, богатства, славы? Еще один Мамай-картежник «живет» в Запорожском краеведческом музее. Перед ним пять «засвеченных», то есть лицевой стороной, вверх карт. Масти также французские, сверху девятка звонки, снизу очковые, возможно, шестерки. Рядом две колонки денег, выигранных или подготовленных к игре. Карты упомянуто и в тексте: «Казак, душа правдивая, добрую совесть имеет, бандуру игра, песни поет, водку пьет, в карты играет, и все не гуляет».
Надо полагать, что на нескольких минимум из тысяч потерянных Мамаев были игральные карты. Вот, в частности, описание одного из таких сюжетов, сделанный 1924 года: «Рисунок большого размера 95 х 120 обладает такой смысл: посреди сидит большая фигура казака […]. С другой стороны вверху дерево, внизу разбросаны карты: видно колоду и жир (трефы) и звонковый туз ». Засвечены, открыто туза, а рядом, видимо, жировая шестерка. Эти карты — знак тем, кому показалось, что они ухватили Бога за бороду. Такой вывод кажется нам надуманным, ибо на гербе казака стоят буквы СЧ, а в тексте-монологе сказано: «Я, Савва Чалый, именитый.
Так же интересно:
— блэк джек
— Игры в казино
— слот — автоматы
— Black jack с 12 джокерами
— Истоки Кено